Не буду хвастать, что вот прямвсё понимаю в оригинале, но... НО КРАСИВО!
CANCION ORIENTAL
1920
Es la granada olorosa
un cielo cristalizado.
(Cada grano es una estrella,
cada velo es un ocaso.)
Cielo seco y comprimido
por la garra de los años.
La granada es como un seno
viejo y apergaminado,
cuyo pezón se hizo estrella
para iluminar el campo.
Es colmena diminuta
con panal ensangrentado,
pues con bocas de mujeres
sus abejas la formaron.
Por eso al estallar, ríe
con púrpuras de mil labios...
La granada es corazón
que late sobre el sembrado,
un corazón desdeñoso
donde no pican los pájaros,
un corazón que por fuera
es duro como el humano,
pero da al que lo traspasa
olor y sangre de mayo.
La granada es el tesoro
del viejo gnomo del prado,
el que habló con niña Rosa
en el bosque solitario.
Aquel de la blanca barba
y del traje colorado.
Es el tesoro que aun guardan
las verdes hojas del árbol.
Arca de piedras preciosas
en entraña de oro vago.
La espiga es el pan. Es Cristo
en vida y muerte cuajado.
El olivo es la firmeza
de la fuerza y el trabajo.
La manzana es lo carnal,
fruta esfinge del pecado,
gota de siglos que guarda
de Satanás el contacto.
La naranja es la tristeza
del azahar profanado,
pues se torna fuego y oro
lo que antes fue puro y blanco.
Las vides son la lujuria
que se cuaja en el verano,
de las que la iglesia saca,
con bendición, licor santo.
Las castañas son la paz
del hogar. Cosas de antaño.
Crepitar de leños viejos,
peregrinos descarriados.
La bellota es la serena
poesía de lo rancio,
y el membrillo de oro débil
la limpieza de lo sano.
Mas la granada es la sangre,
sangre del cielo sagrado,
sangre de la tierra herida
por la aguja del regato.
Sangre del viento que viene
del rudo monte arañado.
Sangre de la mar tranquila,
sangre del dormido lago.
La granada es la prehistoria
de la sangre que llevamos,
la idea de sangre, encerrada
en glóbulo duro y agrio,
que tiene una vaga forma
de corazón y de cráneo.
¡Oh granada abierta!, que eres
una llama sobre el árbol,
hermana en carne de Venus,
risa del huerto oreado.
Te cercan las mariposas
creyéndote sol parado,
y por miedo de quemarse
huyen de ti los gusanos.
Porque eres luz de la vida,
hembra de las frutas. Claro
lucero de la floresta
del arroyo enamorado.
¡Quién fuera como tú, fruta,
todo pasión sobre el campo!
ВОСТОЧНАЯ ПЕСНЯ
Кристаллизованным небом
вызрело тело граната.
(Зерна — янтарные звезды,
пленки — подобья заката.)
Небо его иссушилось,
в лапище времени лежа,
кажется старческой грудью
в желтом пергаменте кожи.
И стал черенком лампадки
сосок, чтоб светить прохожим.
Плод этот — крошечный пчельник,
кровью наполнены соты.
Женские губы, как пчелки,
строят всегда их с охотой.
Не потому ли так весел
смех его тысячеротый?
Спелый гранат — это сердце,
что над посевом стучится,
и, зная, как оно гордо,
не поклюют его птицы.
Как человечье, снаружи
оно кожурою жестко.
Но только пронзи — и брызнет
весенней зари полоска.
Гранат — сокровище гнома,
того, что вел разговоры
с девочкой Розой, блуждавшей
в чаще дремучего бора.
Того, что в яркой одежке
и с бородой серебристой.
До сей поры еще прячут
это сокровище листья.
Сколько рубинов
и перлов в кубке янтарном таится!
В колосе — хлеб наш. В нем — слава
жизни и смерти Христовой.
Символ терпенья в маслине
и постоянства людского.
Яблоко — завязь соблазна,
плод, пробудивший земное,
капелька времени она,
связанная с сатаною.
Плачет цветок оскверненный
в сочном ядре апельсина;
пламенным золотом стал он,
белый в былом и невинный.
Распутством пьяного лета
рожден виноград мясистый,
но церковь благословеньем
хмельной его сок очистит.
Каштаны — очаг вечерний,
поленьев треск, запах дыма
и память о чем-то давнем,
как кроткие пилигримы.
Желуди — детская сказка,
что в сердце всегда хранима.
Айва золотится кожей,
как чистота и здоровье.
Гранат же — небесный кубок,
полный священной кровью.
То кровь земли, чье тело
ручей иглой своей ранил.
То кровь голубого ветра,
ободранного горами.
Кровь моря под острым килем,
реки — под напором весел.
Гранат — предыстория крови,
той, что в себе мы носим.
Замысел крови, вмещенной
в шар, терпковатый и крепкий.
Наш череп и наше сердце
напоминает он лепкой.
О спелый гранат, горящий
среди зеленой прохлады,
плоть от Венериной плоти,
смех многошумного сада.
Для мотыльков ты солнце,
застрявшее в предвечерье,
в червей же вселяешь ужас —
обжечься боятся черви.
Ты — лоно плодов грядущих,
ты — светоч жизни, планета
в небе ручья, цветущем
красками позднего лета,
вместилище неутолимой
страсти земного света.
>перевод М.Самаева