...крутится со вчерашнего дня..."...как прекрасен «Диван Тамарита», изданный уже посмертно! Но газеллы и касыды, столь же изысканные, как и «Песни» Лорки, пронизаны еще неведомой «Песням» тоской, почти отчаянием. Думаю, что ни один из прежних сборников Лорки не был так целен и совершенен, как «Тамарит». Вот названия открывающих книгу газелл: «О нежданной любви», «О пугающей близости», «О6 отчаявшейся любви», «О скрытной любви», «О горьком корне»... Одна из касыд называется «О ветвях».
В Тамарите — сады и своры,
и собаки свинцовой масти
ждут, когда опустеют ветви,
ждут, когда их сорвет ненастье.
читать дальшеЕсть там яблоня в Тамарите,
грозди слез ее ветви клонят.
Соловей там гасит рыданья,
а фазан их пепел хоронит.
Не печалятся только ветви —
одного они с нами склада:
в дождь не верят и спят так сладко,
словно каждая стала садом.
На коленях качая воду,
ждали осени две долины.
Шло ненастье слоновьим шагом,
частокол топча тополиный.
В Тамарите печальны дети,
и всю ночь они до восхода
ждут, когда облетят мои ветви,
ждут, когда их сорвет непогода.
пер. А. Гелескулачитать дальшеСтихи навеяны сентябрьским вечером в Тамарите: непогода, сломанные ветви, вторжение детей... Но поэт, гранадский волшебник, преображает Тамарит в запредельный небывалый сад, где бродят неведомые существа, истерзанные человеческой тоской. Стихотворение соткано из символов, созвучных друг другу: собаки свинцовой масти, грозди слез на яблоневых ветвях, соловей, что гасит рыданья, и фазан, что хоронит их пепел. У этих странных животных и гроздей слез на ветвях — вместо яблок — одна забота: ждать. Они рождены и живы этой тоской ожиданья. Ждут осени человек и две долины. Как монументален этот образ —«На коленях качая воду,//ждали осени две долины». И нам нет дела до того, что логические концы не сходятся с концами; этот могущественный образ выверен чувством. И многозначен — как все прочие составляющие стихотворения. В первой строфе говорится, что в Тамарите рыщут собаки свинцовой масти, в последней упомянуты печальные дети. Все персонажи касыды измучены ожиданием. Но что должно совершиться? Ненастье, вернее тьма, а не ветер и не вода, сносит частокол тополиный. (Слоновий шаг тьмы — еще один, не уступающий двум долинам, качающим воду, пластически выверенный образ.) И оказывается, что все ждут, когда опадут листья, облетят ветви Тамарита — и это увидят собаки свинцовой масти и печальные дети. Как непохоже на обычный в поэзии осенний пейзаж! Здесь не просто облетают листья — тьма с неизбежностью рушит сад, срывая ветви. Но причина не только в ней — ветви обречены сломиться, и от сознания, что их участь такова изначально, еще тяжелее. Поэт воплощает в стихе свое восприятие осени, обостренное предчувствие смерти. Тень этого предчувствия лежит на всех образах касыды. Облик всех персонажей искажен, и причина тому одна — тоска. Таков этот сад — Тамарит, так не похожий ни на один из земных садов. Сад, вместивший целый мир:
В глазах у меня отныне
пусть ищут твой дальний отсвет.
пер. А. Гелескула
Эти строки о цыганском городе могут относиться и к саду. «В глазах у меня», в груди, в сердце — там, где трепещут любовь и страх, ставшие в касыде ветвями и ненастьем. Ветви, подобно нам, не знают страха, когда не помнят или не знают о неизбежном — когда им неведомо, что они неизбежно сломятся, и не обязательно под натиском тьмы — он лишь ускорит гибель. Так осень открывает нам лицо смерти. Поэт, повторяя в конце строку из первой строфы:
...когда опустеют ветви,—
слегка заменяет ее, поднимаясь к высотам трагедии:
...когда облетят мои ветви..."
Из эссе Хорхе Гильена "Живой Федерико".
CASIDA DE LOS RAMOS
Por las arboledas del Tamarit
han venido los perros de plomo
a esperar que se caigan los ramos,
a esperar que se quiebren ellos solos.
El Tamarit tiene un manzano
con una manzana de sollozos.
Un ruiseñor apaga los suspiros
y un faisán los ahuyenta por el polvo.
Pero los ramos son alegres,
los ramos son como nosotros.
No piensan en la lluvia y se han dormido,
como si fueran árboles, de pronto.
Sentados con el agua en las rodillas
dos valles esperaban al otoño.
La penumbra con paso de elefante
empujaba las ramas y los troncos.
Por las arboledas de Tamarit
hay muchos niños de velado rostro
a esperar que se caigan mis ramos,
a esperar que se quiebren ellos solos.