Вечер

Были посиделки у Найса и Марты и "оркестр под руководством" Милорда Фортуната. Я туда, в оркестр, тоже умудрилась быть втянута. Посему писать мне об этом вечере сложно, да и не буду. Не очень-то я умею словами про волшебство рассказывать...

@настроение: волшебное

@темы: настроение

---

Мало-мало дыбрическое

На подоконнике поспевает гранат. В этом году один, но в следующем мы постараемся исправиться! Был же год, когда народилось пятеро гранатят...)))
Снова слушаю Виктора Хару, после вчерашнего-позавчерашнего разговора с Alnikа. Снова купаюсь в звуках этого голоса и никак не отделаюсь от привкуса грусти в мыслях. Ну, куда ж от этого денешься...
Поехала в Нижний - знакомиться и общаться с хорошими людьми. Ура.

@темы: дыбр

---

Очередное слушательское

Вчера ходили на очередной концерт Сергея Лашманова ("по основному месту работы" - одного из солистов группы "Республика") и Ирины Крутовой.
Поймала себя на том, что перестала получать удовольствие от когда-то нежно любимых романсов, потому что стала зачем-то вслушиваться в текст! И очень зря, конечно, но невозможно не вслушаться в слова, в которые артист вкладывает столько чувства и страсти. Эх, а когда-то и я романсы пела... и много ведь. Да и сейчас некоторые помню и пою "по заявкам" во время домашних посиделок. Но, кажется, на следующий романсовый концерт Сергея и Ирины я не пойду. Вот если бы они (или - еще лучше - Сергей сольно ) сделали полностью программу "Песни советских композиторов"... Да составили ее из песен типа "Ноктюрна" Бабаджаняна, "Мелодии" Пахмутовой... Ах, мячты, мячты...
В общем вот. А что до текстов романсов...

"Мы оба лжем и оба это знаем.
Какая страшная и жуткая игра!
Ведь мы давно так ясно понимаем,
Что кончить прошлое пора..."

"Все, что было, все, что ныло,
все давным-давно уплыло,
Утомились лаской губы,
И натешилась душа.
Всё, что пело, всё, что млело,
Всё давным-давно истлело...
Только ты, моя гитара,
Прежним звоном хороша."

Ну, и вообще... Кто еще вспомнит?

@музыка: Мы только знакомы - как странно...

@темы: впечатления, глупости

---

Кино с Рафаэлем в Москве, кому интересно

http://www.my-raphael.com/cuando.htm - о фильме на сайте "Мой Рафаэль"

"В «Иллюзионе» в программе «Кинолекторий» (раздел «Музыкальные фильмы») 19 ноября в 15 часов состоится показ “Cuando Tu No Estas”. Как обычно, перед сеансом выступит киновед, который представит заявленную ленту, будут продемонстрированы отрывки из ряда других фильмов с участием Рафаэля." - пишет на нашем форуме Татьяна Эпштейн.

"Думаю, для москвичей это будет небезынтересно! Конечно, время не самое удобное (среда, 3 часа дня), но желающие поучаствовать уже нашлись! Впрочем, в «Иллюзионе» всегда приятно встречаться, там на редкость уютно, премиленькое кафе с отгороженным уголком для "небольшой компании", да и репертуар – для наших вкусов – чудесный!

Мы, конечно, проконтактировали с администрацией и другими заинтересованными лицами. И с полной убежденностью могу утверждать, что наши бесконечные «заявки» на любимые фильмы вполне «срабатывают»!

Интересно, какое количество наших товарищей, мечтающих о таких показах, реально прибудет на этот?"

Уточняю: фильм будет идти с дубляжем, поскольку, как и "Пусть говорят", переводился еще в 1969-м году.

@темы: Рафаэль

---

hound, поздравляю!

В подарок - вот такой кусочек осени:

Счастья и любви!

@темы: поздравлялка, ПЧ

---

Stanislavsky, привет!:)

Картииинки?

@темы: ПЧ

---

Что-то меня торкнуло, муркнуло, и я без какой-либо связи с какими-либо датами и событиями заказала на Алиб.ру три книги. Которые давно надо было заказать, да все - то денег нет, то забудешь, то типа что-то есть кусочками на бумаге, а что-то - в электронке... Но сегодня прям нашло - как получу и выкуплю - буду хвастаться... или не буду. Как хорошо, что сейчас есть такие букинистические магазины!
Пометка: федериковые книжки.

@темы: дыбр

---

Брр...

Пока ничего определенного, но наученная горьким опытом моя организьма оповестила меня, что в ближайшие дни вирус, залетевший мне в нос, планирует провести наступательную операцию.
Плевать бы, конечно, но неприятно. А мы его ремантадинчиком, медком, виноградцем... Красненького немножко опять же, ага.
И надеюсь, что к 23-му числу я буду в полной боевой готовности, ибо концерт мне все-таки обещали... Приходите, кто захочет!

@настроение: споем?

@темы: про меня, дыбр, счетчик

---

Встреча на Кубе

"Журналист Николас Гильен, коренастый двадцатисемилетний мулат, поглядывая на Федерико исподлобья, читал ему свои стихи — иронические сонеты, изящные, под Рубена Дарио, баллады, свободные строки, написанные в новейшей авангардистской манере. Все это было вполне профессионально, свидетельствовало о хорошем вкусе и обширной поэтической эрудиции. Не хватало одного — собственного голоса. Федерико молчал, опустив голову.

Тот, видимо, почувствовал — ноздри его раздулись, резче обозначились скулы. «Романс о бессоннице», — начал он, и с первых слов Федерико узнал интонацию «Цыганского романсеро», подхваченную уже многими подражателями. Но здесь она была нарочито подчеркнута, заострена до пародийности... Ах, вот оно что! Этот парень, оказывается, ступал в чужой след не бездумно; он не отгораживался от влияний, а впускал их в себя — так впускают вражеский отряд в осажденную крепость, чтобы справиться с ним внутри, обезоружить, вызнать секреты, а там, глядишь, и перейти в наступление. Рискованный способ, требующий абсолютной уверенности в собственных силах! Вскинув голову, Федерико синтересом посмотрел в сумрачные глаза Николаса. «Ты понял?» — требовали эти глаза, и он закивал, улыбаясь: понял, понял.

Говорить о стихах не стали. Исполнившись доверия к Федерико, Гильен охотно отвечал на его расспросы. Он родился в Камагуэе, где отец его был одним из вождей либеральной партии. В семье любили говорить о двух предках — об отцовском, конквистадоре, и о том черном, привезенном из Африки, к которому восходил материнский род. Первое воспоминание детства: всадники в широкополых шляпах скачут по улице — это девятьсот шестой год, гражданская война, новая американская оккупация. Николасу не исполнилось еще пятнадцати лет, когда отца расстреляли солдаты правительства. Бедность, отчаянные усилия матери вырастить шестерых детей, работа в типографии пополам с ученьем... И все унижения, выпадающие на долю человека смешанной крови.

Знает ли Федерико, что на Кубе судьба человека и теперь во многом зависит от цвета кожи? Что после двух революций, после принятия конституции, в которой торжественно провозглашено равенство всех граждан, до сих пор существуют места, где неграм и мулатам лучше не появляться? Попробуй-ка они в том же Камагуэе зайти в парк Аграмонте! И это на Кубе, которой негры дали лучшие ее ритмы, танцы, красочные обряды!

Голос Николаса вдруг потеплел. Он заговорил, все более увлекаясь, о легендарной негритянке Теодоре Хинес, по прозвищу «Ma Теодора», прославившейся своими плясками и куплетами еще в XVI веке, о том, как и поныне на улицах Гаваны устраивают карнавальное шествие, или скорее игру с гигантским изображением змеи, о состязаниях певцов-импровизаторов, старающихся перещеголять друг друга в остроумии и находчивости. А песенки городских окраин? Ведь это же целый эпос с постоянными героями — легкомысленной Аделой Кинь Грусть, прелестной мулаткой Марией де ла О, негром-губошлепом Перико Требехо!..

Федерико взмолился: он должен во что бы то ни стало услышать, увидеть своими глазами все это — ну, разве что кроме певицы XVI века! Упрашивать Гильена не пришлось. Очень довольный, он тут же повел Федерико в черные кварталы — в Гуанабакоа, в Реглу, распахнул перед ним двери Академии негритянского танца, куда вообще-то посторонних не допускали, а после потащил его по кабачкам, барам и прочим заповедным местам, где все знали Николаса и дружелюбно приветствовали его спутника, где Гавана плясала и пела не для туристов, а для себя самой.

Не один вечер просидели они вдвоем за бутылкой золотистого гаванского рома под колдовские звуки, извлекаемые из дерева, металла, обожженной глины и высушенных тыкв длинными черными пальцами музыкантов. Облокотившись на стол и держа рюмку перед глазами — он называл это: «видеть жизнь в ромовом свете», — Федерико внимательно слушал пояснения Гильена, великого знатока народных музыкальных форм — дансонов, румб, гуарачей.

Особое предпочтение Николас отдавал сону, танцу-песне, пришедшему из Сантьяго и полнее всего воплотившему кубинский характер. В соне, утверждал он, можно выразить любое чувство — так велико его ритмическое разнообразие и такую свободу предоставляет он для импровизации. А впрочем, что тут объяснять! Загоревшись, он переглядывался с музыкантами, обменивался несколькими словами с ближайшими соседями, и вот уже воцарялась тишина в кабачке, трехструнная гитара с барабаном-бонго начинали выплетать свои узоры, и какой-нибудь оборванец, выйдя на середину, затягивал сон о Папе Монтеро:

Сеньоры,
сеньоры,
мне родные покойника
оказали доверье,
чтобы прогнал я горе,
которое мыкал всю жизнь
Папа Монтеро.

Раздавался яростный взрыв ударных инструментов. Затем вступал общий хор посетителей, то ли всерьез подражая заупокойной молитве, то ли кощунственно ее пародируя:

Пусть оплачет нашего друга
— сумба! —
знойная румба.

«В землю уже закопали», — жаловался солист. И хор весело подтверждал:

— сумба! —
румберо-каналью.

Все более легкомысленным тоном запевала принимался перечислять земные блага, которых безвременно лишился каналья румберо:

Никогда уже не наденет сомбреро.

— Сумба! — подхватывал хор еще веселей. — Папа Монтеро!

Постепенно ритм учащался. Его отбивали ладонями по столикам, по коленям, выскакивали в проход и, повинуясь подмывающей музыке, начинали двигать плечами и бедрами. Плясали все посетители, плясали музыканты, не выпуская из рук инструментов, плясал Николас в сбившемся набок галстуке, плясал Федерико, азартно перенимая коленца у откаблучивавшей перед ним грудастой мулатки. Над заботами и горестями, над всяческими запретами и, кажется, над самою смертью торжествовал бесшабашный кубинский сон.

Расходились под утро. Всю дорогу до отеля Федерико продолжал донимать Николаса расспросами; и, посвящая его в тайны сона, где счастливо встретились два потока — негритянский и креольский, Гильен почему-то испытывал такое чувство, как будто не спутнику, а себе самому открывает он глаза, как будто многие мелочи, порознь жившие в памяти, соединяются вдруг, становятся необыкновенно значительными от одного лишь присутствия этого человека.

Уже простившись, Федерико порывался еще что-то спросить или сказать, но каждый раз останавливался и только бросал на приятеля взгляд, который показался бы тому укоризненным, если бы он знал за собою хоть какую-нибудь вину. Однако взгляд этот преследовал Николаса до самого дома, странным образом смешиваясь в его сознании с собственными растревоженными мыслями, с неотвязно звучащими ритмами...

То, что исподволь созревало в нем, конечно, вышло бы наружу и без знакомства с Федерико. И все-таки именно в одну из этих апрельских ночей 1930 года Николас Гильен впервые ощутил, что ритм, пронизывающий его, начинает превращаться в слова, расслышал четыре слога, которые нашептывал ему на ухо незнакомый голос: «негр-губошлеп, негро-бембон». Он так и не уснул до утра. Негро-бембон, негро-бембон, негро-бембон... Едва рассвело, он принялся за работу и, словно припоминая позабытый мотив, в один присест записал стихотворение, не похожее ни на одно из тех, какие сочинял раньше. Стихотворение называлось «Негро-бембон»; два эти слова прошивали его насквозь, как припев. А следом пришли другие стихи — о девчонке, что верна своему негру, и о другой, продающей себя за деньги, о любви на пустой желудок и просто об уличной встрече:

Иди, иди, прохожий,
шагай,
иди без остановки,
шагай!
Зайдешь к ней в дом — что видел
меня, не выдавай.
Иди, иди, прохожий,
шагай!

Только к вечеру положил он перо, еще раз перечитал восемь лежащих перед ним стихотворений, глубоко вздохнул, поставил общий заголовок: «Мотивы сона». Теперь он знал, что за голос не давал ему покоя всю ночь — наконец-то собственный его голос!

Успех «Мотивов сона» был оглушительным — их тут же положили на музыку, их распевали на улицах люди, отродясь не читавшие стихов, не знавшие даже имени автора. Критики заявляли, что Гильен отыскал секрет по-настоящему кубинской поэзии, в поисках которой уже давно блуждают лучшие таланты. Раздавались, правда, и другие голоса, обвинявшие поэта в потворстве низменным вкусам толпы.

Как-то на очередном банкете в честь Федерико Гарсиа Лорки — число этих банкетов по мере его пребывания на Кубе возрастало в геометрической прогрессии — встал с бокалом в руке некий сеньор, один из тех, кто, не написав ни строчки, ухитряется занимать пожизненное место в отечественной литературе. Федерико терпеливо слушал речь, переливавшуюся всеми красками тропического красноречия. Вдруг он насторожился — оратор превозносил Гарсиа Лорку за достойную восхищения осторожность, которую тот проявляет в использовании народного творчества, облагораживая его и возвышая до уровня настоящей поэзии. Какой пример, восклицал сеньор, расплескивая в возбуждении вино на скатерть, для некоторых из молодых поэтов Кубы, впогоне за дешевой популярностью протягивающих руку уличной музе и не останавливающихся перед тем, чтобы ввести в литературу столь вульгарный, он бы даже сказал, площадной, жанр, как сон!

Гости переглянулись — одни со злорадством, другие с возмущением: все понимали, о ком идет речь. Момент был выбран хитро, оратор мог быть уверен, что не встретит отпора, — кто же станет превращать чествование Гарсиа Лорки в дискуссию о Гильене! — a между тем его выпад назавтра же облетел бы всю Гавану и Федерико невольно оказался бы причастным к этому.
С безмятежным лицом поднялся Федерико для ответного слова. Те, кто еще надеялся, что он по крайней мере возразит наглецу, опустили глаза: поэт в изысканных выражениях благодарил своего прославленного собрата, украшение обеих Америк, гордость испанской расы, за незаслуженно высокую оценку, которой тот удостоил его стихи, — разумеется, по своей безграничной благожелательности, так выразительно здесь сегодня продемонстрированной.

Кто-то, не выдержав, прыснул в салфетку. Прославленный собрат медленно наливался кровью. Федерико невозмутимо продолжал. Лишь исчерпав запас общих мест и несусветных комплиментов, засевших в памяти еще с лекций дона Рамона в Гранадском университете, он попросил позволения заключить речь новыми стихами, написанными на Кубе. Все захлопали. Украшение обеих Америк впервые перевело дух — и тут же снова втянуло голову в плечи.

— Стихотворение, которое я прочту, — сказал Федерико, — называется «Сон».

Сейчас он был серьезен по-настоящему.

Когда выглянет месяц полный,
я поеду в Сантьяго-де-Куба,
поеду в Сантьяго.
Оседлаю черные волны
и поеду в Сантьяго.
Когда пальма захочет стать птицей,
поеду в Сантьяго,
и в медузу платан превратится —
поеду в Сантьяго.

В притихшем банкетном зале плыл, покачиваясь, кубинский народный сон с испанской поэзией на борту — уплывал, не трогаясь с места, в неведомый край детской мечты.

С рыжеголовым Фонсекой
поеду в Сантьяго,
с Ромео и розовою Джульеттой
поеду в Сантьяго.
...О Куба! О ритм шелестящий, острый!
Поеду в Сантьяго.
О канувший каплей в тропики остров!
Поеду в Сантьяго.
Арфа тугих стволов, цветок, кайман безмолвный!
Поеду в Сантьяго.
Я всегда говорил, что поеду в Сантьяго —
оседлаю черные волны
и поеду в Сантьяго.

Переждав аплодисменты, Федерико поднял руку.

— Я написал эти стихи, — сказал он, обводя пристальным взглядом гостей, — в подражание моему другу, поэту Николасу Гильену."
(с) - Лев Осповат.
Когда этим летом я читала книгу Гибсона, упоминания не то что об этом знакомстве - вообще имени Николаса Гильена не нашла. И задалась вопросом: а был ли мальчик, то есть встреча-то? Конечно, такому красивому и забавному рассказу хотелось верить, и поведение вполне в духе Федерико, но ведь Гибсон же! Авторитет и вообще! Причем без шуток, да. И задала я вопрос по этому поводу сеньоре Волонтери, жительнице Буэнос-Айреса. Не Куба, конечно, но все же Латинская Америка... Ну не могло быть, чтобы два таких человека на таком маленьком острове да не встретились!
Я оказалась права. И Лев Самойлович Осповат оказался прав. А вот господина Гибсона теперь хочется спросить: "А куда это из Вашей книги Николас Гильен делся?"
Правда, свой источник информации сеньора Волонтери не указала...

@настроение: Хэллоуин не праздную!

@темы: Федерико, ссылки, цитаты, литература

---

Самое хорошее время, чтобы перечитать "Ночь в одиноком октябре" Роджера Желязны.
Но я - перечитаю другое... Нет, не то, что в следующем посте. Но тесно с этим связанное...)))

@темы: настроение, литература

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Перепост

Увидела во френте в ЖЖ, не могла не перепостить:
http://maria-gorynceva.livejournal.com/183592.html?style=mine
Хотя бы так... Но вообще - мерзко. Очередная травля, и сколько их еще будет?

@темы: ссылки, люди

---

Айриэн, поздравляю!

Символы этого года - пусть удачу принесут, яркую, как маки!

@темы: поздравлялка

---

Хотела лечь спать пораньше, но в родном сообществе увидела один комментарий... заинтересовалась, пошла к автору в дневник... и увязла на весь вечер. Про весь недосып забыла.
Пиарить не буду (пока), толпы туда не набегут явно, а кому сильно надо - сам набредет.
Я вот родную душу, кажется, нашла...
Утащила, спасибо хозяйке того дневника - не могу удержаться и не перепостить - а остальные сокровища лежат там на своем месте!

@настроение: счастливо-обалдевшее

@темы: Федерико

---

Разные лица одной песни:)

Песня старая, хорошо известная. Уже не первой исполнительницей была -
Edith Piaf La foule

Сравниваем!

Mireille Mathieu La foule



А вообще изначально это был перуанский вальс, написанный аргентинцем Анхелем Кабралем и кем уже только не исполненный...)))

Raphael Que nadie sepa mi sufrir



Julio Iglesias Que nadie sepa mi sufrir



Paco - Amor de mis amores


Кому охота - можно еще порыться по двум последним названиям - там мнооооого будет!

@темы: видео, музыка, Мирей Матье, Рафаэль

---

27.10.2008 в 09:59

Пишет  Сильвестр:

Поможем?

27.10.2008 в 01:36

Пишет  Mizeri:

Щенячий городок в Москве

Эти ангелы могут погибнуть и завтра. И даже сегодня.
Во всех @-дневниках не может не найтись на них хозяев!
Размести этот пост у себя в дневнике, и дай им шанс выжить!
Тел. [phone].
Жить им осталось недолго, если не забрать их с улицы. А на улице их 14 штук.
Нужны хозяева, или хотя бы передержка...

@темы: ссылки

---

Прорафаэля опять:)

Заглянула на форум и обнаружила, что в Питере несколько энтузиастов хотят показать фильм "Пусть говорят" на большом экране. Правда, кинотеатр предполагается не самый большой и не самый центральный - ну, это понятно. Если кто-то из моих питерских ПЧ захочет посмотреть старый добрый музыкальный, очень красивый, фильм в кинотеатре, как 30-40 лет назад, пишите сюда, я передам нашим на форуме, а когда станет известно точно, напишу место, дату и время.

@темы: Рафаэль

---

Опять зрительское:)

Посмотрела еще одну запись виктюковского спектакля - "Мою жену зовут Морис!" Посмеялась от души, потому что пьеса смешная и действительно смешно сыграна. Полюбовалась на уже ставших любимыми актеров. Поблагодарила в очередной раз человека, который мне это записал. Мр)

А потом поставила запись концерта Рафаэля в Teatro de la Zarzuela, который состоялся 25 сентября 2003 года - первый концерт после тяжелой болезни и рискованной операции - трансплантации печени. Какое распахнутое, трогательное в своем удивлении лицо: "Я снова здесь?! Я снова... дома?!" - и морщинки, морщинки 58-летнего человека, который всего полгода назад вернулся от Грани, удержавшись на тоненьком волоске. И чистое наслаждение - ощущать себя ВНОВЬ РОДИВШИМСЯ - здесь. Дома. На сцене. Глаза, полные света. И летящий голос...

@темы: видео, музыка, Рафаэль

---

Зрительское

Посмотрела любительскую (других, увы, в природе нет! ) запись спектакля "Рогатка", поставленного Р. Виктюком по пьесе Н.Коляды.
Сижу, реву как дура...

@темы: ссылки, театр, про меня

---

Не верится...

Ушел из жизни певец Муслим Магомаев...

Божественный баритон, невероятная карьера, тонна обаяния... Такой гармоничный союз с замечательной Тамарой Синявской... Всего шестьдесят шесть лет.

Не хочется верить...

@настроение:

@темы: память, музыка